Май всегда слетает на землю радужный, как павлин, душистый, как букет цветов, и при его появлении запевают в садах соловьи.

                                                                                                   Шарль де Костер

Май, прекрасный май!.. Какое буйство весенних красок, обилие зелени и головокружительный аромат только что распустившихся цветов, чистое звездное небо и нежные рассветы, первая гроза и яркая радуга после теплого дождя, росистая трава, звонкое пение птиц, соловьиные трели!.. Воздух свеж и чист и наполнен радостью и весельем, дышишь – не надышишься! Всё, что хранила под спудом зима, ожило, раскрылось, распахнулось – и закипела жизнь во всей своей полноте и восхитительной красоте! Наверное, май похож на Рай… И не только рифмой!

Поэты воспевали красоту последнего месяца весны изысканными оборотами слов, художники пытались запечатлеть майское буйство красок с помощью кисти, а передать нежное звучание не раз пробовали музыканты.

Идея создания музыкальных сезонов – «Времена года» – была не новой. Задолго до Петра Ильича Чайковского подобные зарисовки создали итальянский маэстро Антонио Вивальди и австрийский композитор Йозеф Гайдн. Но если европейские мастера создавали сезонную картину природы, то Чайковский посвятил отдельную тему каждому месяцу.

Весна Чайковского получилась лиричной и одновременно яркой по звучанию. Именно такой, как когда-то о ней автор писал в письме Надежде фон Мекк: «Люблю я нашу зиму, долгую, упорную. Ждешь не дождешься, когда наступит пост, а с ним и первые признаки весны. Но зато какое волшебство наша весна своей внезапностью, своей роскошной силой!».

Белые ночи

Трогательные музыкальные зарисовки изначально не были спонтанным проявлением Чайковского любви к природе. Идея цикла принадлежала Николаю Бернарду, редактору журнала «Нувеллист». Именно он заказал его композитору для сборника, в котором музыкальные произведения сопровождались стихотворениями – в том числе Аполлона Майкова и Афанасия Фета. Весенние месяцы были представлены картинами «Март. Песня жаворонка», «Апрель. Подснежник» и «Май. Белые ночи», эпиграфом к которой послужила первая строфа следующего стихотворения

Какая ночь! На всем какая нега!
Благодарю, родной полночный край!
Из царства льдов, из царства вьюг и снега
Как свеж и чист твой вылетает май!..

…Какая ночь! Все звезды до единой
Тепло и кротко в душу смотрят вновь,
И в воздухе за песнью соловьиной
Разносится тревога и любовь.

Березы ждут. Их лист полупрозрачный
Застенчиво манит и тешит взор.
Они дрожат. Так деве новобрачной
И радостен и чужд ее убор.

Нет, никогда нежней и бестелесней
Твой лик, о ночь, не мог меня томить!
Опять к тебе иду с невольной песней,
Невольной — и последней, может быть.                                                                                                                                                       

                                                         А. Фет

Белые ночи – так называются ночи в мае на севере России, когда ночью так же светло, как и днем. Белые ночи в Петербурге всегда отмечались романтическими ночными гуляниями и пением.

Образ белых ночей северной столицы запечатлен в произведениях и художников, и писателей. Вспомните сентиментальный роман Ф. М. Достоевского «Белые ночи»: «Была чудная ночь, такая ночь, которая разве только и может быть тогда, когда мы молоды, любезный читатель. Небо было такое звездное, такое светлое небо, что, взглянув на него, невольно нужно было спросить себя: неужели же могут жить под таким небом разные сердитые и капризные люди?»

По этому произведению Федора Михайловича в 1959 году режиссёр Иван Пырьев снял романтическую драму «Белые ночи» с Людмилой Марченко и Олегом Стриженовым в главных ролях. В фильме присутствует «Пятая ночь» — эпизод, позаимствованный из романа Достоевского «Бедные люди». А за два года до этого, в 1957 году, итальянский киноклассик Лукино Висконти представил на Венецианском кинофестивале фильм «Белые ночи» («Le notti bianche»), также снятый по мотивам одноименного романа Достоевского, с Марчелло Мастроянни и Марией Шелл в главных ролях и прекрасной музыкой Нино Рота. Фильм был удостоен премии «Серебряный лев» за лучшую режиссуру. И хотя сюжет итальянского фильма далёк от оригинала, но и его стоит посмотреть. 

О цветах

Когда же ещё, как не в мае, говорить о цветах! Чудесный дар небес, символ красоты, жизни, счастья, преданности, любви и дружбы – цветы пленяют нас своей восхитительной красотой! Однако, дадим слово мастерам пера.

Песня цветка
Д. Х. Джебран

Я – слово, которое говорит природа, а потом берет его обратно и скрывает в складках своего сердца, а потом говорит опять. Я – звезда, упавшая с голубого покрова на зеленый ковер.

Я – дочь стихий, которую выносила зима, породила весна, вырастило лето и усыпила осень.

Я – подарок влюбленным, я – венец на свадьбе, я – последний дар живого мертвому.

Утром я помогаю ветерку возвестить приход света, а вечером вместе с птицами прощаюсь с ним.

Я покачиваюсь в долинах и украшаю их, я дышу в воздухе и напояю его ароматом. Я обнимаю дремоту, и бесчисленные глаза ночи смотрят на меня. Я ищу бодрствования, чтобы на меня смотрел единственный глаз дня.

Я пью вино росы, слушаю песни дроздов и танцую под хлопанье в ладоши травы. Я всегда смотрю ввысь, чтобы видеть свет, и не вижу своей тени. Такова мудрость, которой не научился еще человек.

Цветок
И. А. Ильин

Приди, моя любовь! Но осторожно! И не говори громко. Сегодня, рано, при первом дыхании утра расцвела (ты знаешь?) наша желтая роза. Еще вчера, когда уходило солнце, она, будучи робким бутоном, позволяла укачивать себя убаюкивающему вечернему ветру. А сейчас она уже цветет чистою красотою. Знаешь ли ты, что ей надо от нас? Чтобы мы почтительно восхищались ею, чтобы в ее присутствии становились такими же простыми и скромными, такими же доверчивыми и счастливыми, как она. Приходи, мы насладимся ее видом, а затем я доверительно расскажу тебе о том, что говорит цветок человеку…

Если мир для тебя стал слишком пустым и слишком суровым, вспомни о цветке, как он рождается и как он живет; и тогда тебе не надо будет искать более благородного утешения. Как одиноко в себе несет он, растение, свою хрупкую тайну и медленно зреет для своей самоотверженной доли, беспомощно подверженный непостоянной или даже суровой погоде, доверяясь тайком лишь самому себе и Богу. Он спокоен и молчалив; покорившись судьбе и все же одолевая ее изнутри; подготавливая драгоценный дар и сам заранее готовый к неблагодарности мира.

Затем появляется бутон, как живое обещание красоты, как увлекательное будущее еще невидимого цветка. Он снисходителен к себе, будто знает, что все верное приходит само и в нужное время, что нельзя ускорять тайный ход жизни; как будто ему хочется научить нас, ворчливых, нетерпеливых людей, этой нежной и спокойной мудрости.

И вот цветок цветет! Мы находим его после прохладной ночи напившимся росы и погруженным в мечты. С чистосердечием младенца смотрит на нас он, совсем открытый и все же — весь в себе, такой щедрый и непосредственный, прелестнейшее и чистейшее создание в мире. Ничего от тщеславия, ничего от пышности. Он лишь то, чем он является; а то, чем он является, это действительно и целиком он. Он счастлив, ибо ему не надо чего-то хотеть: ведь он достиг высшей точки своего существования, он переживает теперь собственный апофеоз.

Поэтому его любит все, что тут живет и что способно к восприятию. Ему улыбались феи, когда он был еще бутоном; и эльфы заранее радовались красивой чашечке. Он греется на солнце; и солнце радуется своему собственному земному зеркалу. Ему поют птицы, громкие — безмолвному, как будто они поют о нем или от его имени. И даже Изегрим* крадется мимо него со склоненной головой и смущенно удирает…

Затем приходят люди и восхищаются тихим чудом будней. Они смотрят в открытую душу растения и вдыхают его блаженное благоухание, которое они называют «ароматом». Они прислушиваются к тихой молитве природы — этому красноречивому молчанию, этой радости и наслаждению, этому посланному в мир безмолвному дифирамбу — и их сердце начинает исцеляться. Каждому жертвует цветок свой дар; и то, что он дарит, имеет свой особый вид. Это как зов, обращенный к еще не влюбленному; как утешение несчастливо любящему; как гимн для счастливого; как напоминание жестокосердому; как предостережение заносчивому; как упрек пустому рационалисту. А мечтатель, чья душа создана из такой же нежной материи, что и погруженный в мечты цветок, видит и слышит все, что предназначено другим, и черпает из этой прелестной мечты мира наслаждение, смешанное с печалью…

Да, с печалью. Ибо прекрасное мгновение кратко, ах, как кратко! А кружащий ветер уже ждет опадающих листьев цветка…

Приди, моя любовь! Мы еще посмотрим и насладимся. Ведь наша роза будет еще цвести, и благоухать, и безмолвствовать для нас.

*Удивительно, что Иван Александрович Ильин в своем произведении упоминает героя поэмы Гёте «Рейнеке-лис» – волка Изегрима. Вполне логично, что мы опять обратимся к творчеству великого немецкого писателя.

Mailied

Johann Wolfgang Goethe

Wie herrlich leuchtet
Mir die Natur!
Wie glänzt die Sonne!
Wie lacht die Flur!

Es dringen Blüten
Aus jedem Zweig
Und tausend Stimmen
Aus dem Gesträuch

Und Freud’ und Wonne
Aus jeder Brust.
O Erd’, o Sonne!
O Glück, o Lust!

O Lieb’, o Liebe!
So golden schön,
Wie Morgenwolken
Auf jenen Höhn!

Du segnest herrlich
Das frische Feld,
Im Blütendampfe
Die volle Welt.

O Mädchen, Mädchen,
Wie lieb’ ich dich!
Wie blickt dein Auge!
Wie liebst du mich!

So liebt die Lerche
Gesang und Luft,
Und Morgenblumen
Den Himmelsduft,

Wie ich dich liebe
Mit warmem Blut,
Die du mir Jugend
Und Freud’ und Mut

Zu neuen Liedern
Und Tänzen gibst.
Sei ewig glücklich,
Wie du mich liebst!

Майская песня

Всё нежит взоры,
Всё нежит слух,
Блистает солнце,
Смеётся луг.

Я вижу, ветви
Полны цветов;
Я слышу птичек
Из-за кустов;

Восторг и нега
Теснятся в грудь…
О, счастье, счастье,
Продлись, побудь!

Не ты ли это,
Любовь, любовь,
Одела жизнью
Природу вновь,

Благословила
Луг молодой
И расцветила
Весь круг земной?

О, дева, как я
Люблю тебя!
Как взор твой светел!
Люби меня!

Как сладко птичке
Поутру петь,
Иль пышной розе
Зарёй алеть,

Так сладко, дева,
Тебя любить.
Тобой воскреснуть,
Тобою жить.

Ты оживила
Мои мечты,
Будь векъ счастлива,
Как любишь ты.

Перевод Афанасия Фета

Майская песнь

Как изменилась
Природа вдруг.
Как ярко солнце!
Как весел луг!

Как все ликует,
Журчит, цветет
И хором звонким
Весну поет!

О, наслажденье
Дышать весной,
Земли цветеньем,
Голубизной.

О, долгожданный
Любви рассвет,
Ты даришь радость
И солнца свет,

Ты красишь щедро
Мои поля —
Как многоцветна
Весной земля!

В глазах любимой
Я вижу вновь
Весну былую,
Любовь, любовь!

Как птицам нужен
Небес простор,
Поля без края,
Вершины гор,

Так нужно тоже
Душе моей
Биенье жизни,
Бурленье дней.

Я вновь танцую,
Я вновь пою.
Благословляю
Любовь твою!

Перевод Бориса Далматова

«Майская песня», написанная Гёте в мае 1771 г., считается первым крупным стихотворением поэта и шедевром его лирики зезенгеймского периода, проникнутого любовными чувствами поэта к Фридерике Брион. «Майская песня» сыграла большую роль в становлении лирического стиля Гёте.

Впервые напечатанное в журнале «Ирис», издававшемся Ф. Г. Якоби, стихотворение называлось «Майский праздник». Новое название – «Майская песня» – было ему дано при публикации в 1789 году. Именно с этим названием стихотворение стало необычайно популярным благодаря музыке Бетховена.

Первые два куплета песни (всего их у Бетховена три, и каждый состоит из трех строф) представляют собой бурное юношеское изъявление восторга (множество сентиментальных восклицаний – множество восклицательных знаков, и в русском переводе их даже больше, чем у Гёте). Заключительные две строфы, однако, возвышают Поэта (а с ним читателя и публику) над уровнем тривиальных эмоций, связанных с весенним настроением: Поэт призывает свою возлюбленную быть вечно счастливой, и путь к этому – любить в Поэте то, что вечно, то есть его творения, в которых он видит свое бессмертие, отраженное в глазах его возлюбленной. В русском переводе этот смысл не выявлен отчетливо.

Ещё одна знаменитая музыкальная версия «Майской песни» написана Хансом Пфицнером, немецким дирижером и композитором, родившимся в Российской империи в семье скрипача из оркестра Большого театра в Москве. 

Имя Фридерики Брион, дочери эльзасского священника, осталось в истории благодаря короткому яркому роману с молодым Гёте.

Молодой поэт, учившийся в Страсбурге, познакомился с Фридерикой осенью 1770 года во время одной из прогулок по окрестностям города. Фридерика произвела на Гёте неизгладимое впечатление. В последующие месяцы он неоднократно бывал в деревушке Зезенгейм, где проживала семья Брионов. Молодые люди гуляли, катались на лодке и встречались с друзьями Фридерики. В течение года Гёте часто бывал в Зезенгейме. Безмерное счастье Гёте нашло своё выражение в многочисленных стихах и песнях, которые он посылал любимой с «разрисованными лентами». «Зезенгеймские песни», среди которых «Здравствуй и прощай», «Майская песня», «Степная розочка», заложили основы «Бури и натиска» и обеспечили Гёте славу лирического автора.

Однако этим отношениям не суждено было продлиться долго. В последний раз Гёте увиделся с Фридерикой 7 августа 1771 года перед отъездом во Франкфурт. Из Франкфурта Гёте отправил Фридерике письмо, поставившее точку в их отношениях. Летом 1772 года к страдавшей от любви к Гёте Фридерике посватался поэт Якоб Ленц, но получил отказ. Фридерика так никогда и не вышла замуж.

История любви Гёте и Фридерики Брион легла в основу оперетты Франца Легара «Фридерика» 1928 года.

И немного прозы.

Май (фрагменты)
М. М. Пришвин

Голубое окно

Не очень жаркие, дивные майские дни, зеленеют липы на улице Горького, зеленеют веточки чего-нибудь возле каждой лачуги в переулках, и каждой веточке соответствует где-нибудь подобная вспышка в душе человеческой.

Воздух насыщен теплым паром, и небо закрыто, и только на востоке сквозь двойные-тройные завесы пробилось светлое окно голубое. В нашем доме и вокруг него все, как сказано о шестом дне творения, — что творец все оглядел вокруг себя и сказал:

— Молодец я, все хорошо!

Открытие

Яркий луч попал в темный лес и открыл, что этой ночью паук с молодых верхних листиков от макушки маленькой рябины протянул к молодому дубу сверкающий путь.

Такое солнце, такие лучи пробили даже и густую темную зелень елок, и там в густоте блеснул, как зеркало, мокрый от сока пень срезанной березы.

Через край

В старой липе с поломанной вершиной дятлы раздолбили дырочки: в верхней поселились скворцы, в средней поползень, а в нижней зарянка. Подрастают в гнездах грачи.

Сжатые пальчики сосновых побегов разжимаются и превращаются в подсвечник с тремя свечками.

Все цветет. Так все роскошно вокруг, и так много всего, что душа моя — глиняный кувшин, не вмещает, и все льется через край из моего кувшина.

Фиалка

День за днем гроза, дождь, жара, блеск, разрастаются травы, появляются цветы, и уже ландыш в лесу и сирень в саду.

В бору, среди «вечной» зелени низеньких кустарников черники нашла себе место бледно-голубая фиалка.

Ландыш

Есть существа, способные так прямо, и верно, и открыто, и сияюще смотреть, что сами становятся похожи на солнце. Сколько есть таких светолюбивых растений с цветком-солнцем посреди!

Но бывают цветы-мечтатели, они солнце, конечно, чувствуют, но никогда не видят, и форма цветов у них, как результат отношений света и тени. Посмотрите на ландыш…

Соловей на калитке

Майские холода продолжаются ночью, но при ветре с утренними лучами начинается такое торжество в природе, что таких дней, пожалуй, никогда не забыть. Один соловей до того разохотился, что сел на калитку и пробовал даже запеть.

Закат солнца

Нарочно не спряталось совсем, а остался глазок, — солнце сказало себе: «Подожду, хоть одним глазком на все погляжу, как-то живете вы без меня».

Ну что ж… Закончилась весна, впереди лето – прекрасная, всеми любимая пора. Пусть оно будет щедрым, плодоносным, солнечным, тёплым, душистым!.. И всё же «пусть сердцу вечно снится май…» (С. А. Есенин).