«Бураны, вьюги и метели —
как много с ними канители,
как много шума, толкотни,
как надоели мне они!»
Валентин Берестов

Февраль-ветродуй, февраль-вьюговей… Последний месяц зимы хоть и короток, но суров!  Недаром про него исстари говорят: «Вьюги да метели под февраль налетели».

«Ветерок в зимнее время злой-презлой. Он так тебя проберет насквозь, нащиплет и нос, и уши, и щеки, что просто хоть плачь. Дует ветер, метет и такие сугробы везде нанесет, что ни пройти, ни проехать. Натворит чудес и стихнет, успокоится, рад и доволен, спит-лежит» (Николай Вагнер). Ночи холодны, а днём в ясные дни в затишье на южной стороне уже пригревает солнышко и весело блестят сосульки. Но вдруг потемнеет, задует ветер и снова закружит поземка…

Удивительно, что такие суровые явления природы весьма поэтичны, а потому и притягательны для писателей.

В.И. Даль описал низовой буран «когда вихорь вздымает и крутит снежинки с земли», и верховой, при котором еще и идет снег. Сильный ветер в зимней степи называют бураном. Слово было заимствовано из тюркских языков, оно вошло в широкое употребление в XVIII веке, когда произошло расширение границ Российской империи на юго-восток.

В 1834 году в альманахе «Денница» без подписи автора был опубликован очерк

С. Т. Аксакова «Буран». Он обратился к собственным впечатлениям, создавая этот очерк. Позже Аксаков сообщал читателям: «Хотя прошло уже шесть лет, как я оставил Оренбургский край, но картины летней и зимней природы его были свежи в моей памяти. Я вспомнил страшные зимние метели, от которых и сам бывал в опасности и даже один раз ночевал в стоге сена; вспомнил слышанный мною рассказ о пострадавшем обозе — и написал «Буран»». Аксаков точно подметил, что во время бурана «слышался иногда как будто отдаленный плач младенца, а иногда вой голодного волка». Когда в 1856 году в журнале «Современник» вышел в свет рассказ Л.Н. Толстого «Метель», С.Т. Аксаков в письме к И.С. Тургеневу назвал его превосходным.

Герой повести «Капитанская дочка» Петр Гринев встречает Емельяна Пугачева во время бурана. Увидев белое облако, которое предвещало метель, ямщик предлагал Гриневу воротиться. Но ему ветер показался слабым, и он надеялся быстро доехать до следующей станции. «Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!»».

Петр Вяземский

День светит; вдруг не видно зги,
Вдруг ветер налетел размахом,
Степь поднялася мокрым прахом
И завивается в круги.
Снег сверху бьет, снег прыщет снизу,
Нет воздуха, небес, земли;
На землю облака сошли,
На день насунув ночи ризу.

<…>1828

А. С. Пушкин

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.

<…>1825

Николай Некрасов

Сурово метелица выла
И снегом кидала в окно,
Невесело солнце всходило:
В то утро свидетелем было
Печальной картины оно.

<…> 1863

Александр Блок

По улицам метель метет,
Свивается, шатается.
Мне кто-то руку подает
И кто-то улыбается.

<…>1907

Сергей Есенин

Ах, метель такая, просто чёрт возьми!
Забивает крышу белыми гвоздьми.
Только мне не страшно, и в моей судьбе
Непутёвым сердцем я прибит к тебе.

<…>1925

Михаил Лермонтов

Метель шумит, и снег валит,
Но сквозь шум ветра дальний звон,
Порой прорвавшися, гудит;
То отголосок похорон.
То звук могилы над землей,
Умершим весть, живым укор,
Цветок поблекший гробовой,
Который не пленяет взор.

<…> 1831

Стихотворение Лермонтова печальными образами невольно отсылает к немецкой поэзии, в которой зима представляется «враждебной жизни» и ассоциируется с мертвой тишиной, неподвижной нечеловеческой красотой и экзистенциальным ужасом — «темным ликом», который невозможно забыть, как, например, в стихотворении Готфрида Келлера (1819-1890) «Зимняя ночь».

«Winternacht»

Nicht ein Flügelschlag ging durch die Welt,
Still und blendend lag der weiße Schnee.
Nicht ein Wölklein hing am Sternenzelt,
Keine Welle schlug im starren See.
Aus der Tiefe stieg der Seebaum auf,
Bis sein Wipfel in dem Eis gefror;
An den Ästen klomm die Nix’ herauf,
Schaute durch das grüne Eis empor.
Auf dem dünnen Glase stand ich da,
Das die schwarze Tiefe von mir schied;
Dicht ich unter meinen Füßen sah
Ihre weiße Schönheit Glied um Glied.
Mit ersticktem Jammer tastet’ sie
An der harten Decke her und hin,
Ich vergaß’ das dunkle Antlitz nie,
Immer, immer liegt es mir im Sinn!

Интересно, что популярной жанровой формой немецкого зимнего стихотворения из века в век оставалась «зимняя песня». Писались такие песни, как правило, традиционными песенными размерами и редко выходили за пределы привычного круга «зимних» мотивов, включающего как поводы для «жалобы» («мороз», «сон», «отсутствие чувств», «статика», «смерть»), так и то, что им противостоит («любовь», «сияние (снега, звезд)», «движение», «метаморфоза»). Удивительно, что при общем неприятии зимы, тема эта в немецкой поэзии занимает второе место по популярности после весны!

Относительно русской прозы, конечно же, сразу приходит на ум повесть «Метель» из цикла «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» А. С. Пушкина. И, конечно же, жемчужина классической музыки – сюита Георгия Свиридова «Метель», состоящая из девяти музыкальных иллюстраций к фильму по повести великого писателя, вышедшему на экраны в 1964 году.

Среди многочисленных пейзажей русской природы вспоминается Исаак Ильич Левитан, который написал совсем немного зимних. Подумалось, что, возможно, он не очень любил зиму — световой день короток, холодно, часто облачно. Но воспоминания художника Константина Коровина говорят совсем о другом: «Под Москвой, в Сокольниках, шла дорога, колеи в снегу заворачивали в лес. Потухала зимняя заря, и солнце розовым цветом клало яркие пятна на стволы больших сосен, бросая глубоко в лес синие тени.

— Смотри, — сказал Левитан.

Мы остановились. Посинели снега, и последние лучи солнца в темном лесу были таинственны. Была печаль в вечернем свете.

— Что с Вами? — спросил я Левитана.

Он плакал и грязной тряпочкой вытирал у носа бегущие слезы.

— Я не могу, — как это хорошо! Не смотрите на меня, Костя. Я не могу, не могу. Как это хорошо! Это — как музыка…»

Не все знают, что великий художник-маринист Иван Айвазовский, крымский уроженец, говоривший о том, что «предпочитает день жизни в Италии месяцам на севере», оставил нам восхитительные зимние пейзажи!

Ну что же!.. Мы прощаемся с зимой. И замечательно, если мы можем сказать о себе словами Альбера Камю: «Самой холодной зимой я узнал, что внутри меня – непобедимое лето».

Впереди весна и Великий пост, чудесное время обновления, воскресения и радости!