12 февраля с. г., в Неделю о блудном сыне, в храме иконы Божией Матери «Знамение» Курская-Коренная прихода мчч. Валентина и Пасикрата в г. Ульме была совершена Божественная литургия. В этот день Святая Церковь чествует Собор Вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого.
Три святителя были самыми любимыми и почитаемыми иерархами в Византии. Из сохранившихся источников – литературных, изобразительных, литургических – следует, что к X-XI веку уже сформировалось представление о них как о едином целом. В «Чудесах св. Георгия» рассказывается о видении сарацину приносимого в жертву Христа во время Божественной Литургии в знаменитом храме вмч. Георгия в Ампелоне. На обвинение сарацина в заклании младенца священник отвечал, что даже «великие и пречудные отцы, светочи и учители Церкви, каков был святой и великий Василий, преславный Златоуст и Григорий Богослов, не видели страшного этого и ужасного таинства». Болгарский священнослужитель Козма Пресвитер (к. X — н. XI вв.) в «Слове на еретики и поучении от божественных книг» писал: «Подражайте бывших прежде вас, в ваших санех святых отец епископ. Григория мню, и Василия, и Иоанна. и прочая. Их же печаль и скорби о людех бывшая, кто исповесть». Для Иоанна Мавропода (XI в.) Три Святителя – совершенно особенная тема, которой посвящены «Похвала», стихотворные эпиграммы, два песенных канона. И в следующие века о трех святителях не устают вспоминать писатели и видные церковные иерархи.
Накануне вечером, 11 февраля, состоялось Всенощное бдение.
Воскресную Божественную литургию возглавил настоятель прихода игумен Максим (Шмидт) в сослужении иерея Валентина Усачёва и диакона Евгения Кика. Богослужебные песнопения исполнил приходской хор под руководством регента чтеца Николая Шилинцева.
За литургией в этот день читается рядовое Евангелие о блудном сыне https://days.pravoslavie.ru/bible/z_lk_15_11_32.html#z и святителей https://days.pravoslavie.ru/bible/z_mf_5_14_19.html#z.
Проповедь, посвященную посвятил воскресному Евангельскому чтению и памяти святых, по благословению настоятеля, произнес иерей Валентин Усачёв.
Слово в неделю о блудном сыне
благочинного Свято-Троицкой Сергиевой Лавры
архимандрита Павла (Кривоногова)
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Вчера, на Всенощном бдении, мы с вами слышали песнопение псалма «На реках Вавилонских…» Началась постная триодь, приближаются дни Великого поста. Святая Церковь преподает нам пример покаяния и исправления, показывает пример человеческой жизни и отношения человека к Богу Отцу Небесному на примере отношения к отцу земному.
В евангельской притче о блудном сыне, которая сегодня читалась за Божественной Литургией, мы слышали, что был человек, и у него было два сына — старший и младший. И младший сын, чувствуя, что он взрослый, стал говорить отцу, чтобы тот отдал принадлежащую ему часть имения. «Отдай мое мне», — сказал сын отцу своему. Он просит это для того, чтобы самому управлять своей жизнью, потому что думает, что он лучше будет распределять силы и возможности, которые ему будут даны, нежели отец. Он берет наследство и уходит в ту страну далече, где расточает все свое имение и превращается в нищего человека. Нужно понимать, что он не был врагом самому себе. Он не расточал специально свое имение, он понимал, что это его собственность, но расточил все, живя блудно.
Так и в нашей жизни. Человек часто требует себе свое и от этого лишается всего, что ему должно было быть дано и чем бы он мог обладать потом. Он отказывается от целого, беря только маленькую часть того, что, как он говорит, принадлежит ему по праву. Как сказал старец Паисий Афонский, справедливость не в сем мире, а у Бога. И не стоит её искать здесь на земле, её нужно искать у Бога. Человек, думающий, что он поступил справедливо, взяв свое, потерял всё, что у него было и что могло бы и должно было у него быть.
И вот, находясь в этом состоянии обнищания, этот человек просится пасти свиней. Он не получает ни от кого никакой помощи и пропитания и питается с этими свиньями, которых пасет. До какого состояния скатывается этот гордый человек, считавший, что он лучше управит своим имением, нежели его отец! Он превращается в нищего бездомного человека, питающегося со свиньями. И вот здесь, придя в себя, — говорит Евангелие, — человек вспомнил, что у его отца наемники находятся в лучшем состоянии: имеют пропитание, снабжение и проживание. Он говорит: «Пойду к отцу и попрошусь в число наемников его». И идёт, и исполняет свое покаянное желание делом. Придя к отцу, он очень медленно, не спеша, идет, стыдясь и боясь гнева отца. Но обратим внимание, что отец бежит навстречу сыну, обнимает его, воняющего свиньями, лобызает его в знак прощения, примирения и восстановления в сыновьем состоянии. Сын был принят отцом, был устроен пир, и началась новая жизнь младшего сына.
Часто мы на этом останавливаемся и не обращаем внимания на старшего сына. А старший сын пришел с работы. И услышав, что в доме пир, спросил: что это? Ему говорят: твой брат вернулся, отец устроил торжество и заколал тельца упитанного, то есть приготовил лучшую трапезу. Одел сына в лучшие одежды и надел на его руку перстень сыновний. Старший сын, опечалившись, не захотел даже войти в свой дом. Отец вышел к старшему сыну сам и на его упреки, что он не дал ему даже малого утешения за верную службу, отец ему ответил: все мое – твое. И всем, чем я обладаю, ты обладаешь тоже. Радуйся, что брат твой вернулся, будучи погибшим.
В нашей жизни мы видим человека, к сожалению, сейчас уже не часто, живущего благочестиво и исполняющего заповеди Евангелия. Когда этот человек видит, что Господь милует, прощает и благословляет грешника, то иногда в сердце этого человека зарождается зависть, огорчение и ропот. Он начинает всем сердцем возмущаться на Суды Божии. Видя пример Отца Небесного, который изображен в этой притче, мы должны понимать, что Господь приемлет всех и дождит на праведных. От нас же требуется постоянство в добре, исполнение заповедей Христовых, покаяние за свои грехи пред Отцом Небесным.
Если человек будет поминать свои грехи, каяться в них и просить прощения у Бога, не смотреть на своего соседа и не завидовать ему, а смотреть на дающего милость Господа, то он всегда будет со Христом и с Богом во веки вечные. Аминь.
Блудный сын
Нет дома подобного этому дому!
В нем книги и ладан, цветы и молитвы!
Но, видишь, отец, я томлюсь по иному,
Пусть в мире есть слезы, но в мире есть битвы.
На то ли, отец, я родился и вырос,
Красивый, могучий и полный здоровья,
Чтоб счастье побед заменил мне твой клирос
И гул изумленной толпы — славословья.
Я больше не мальчик, не верю обманам,
Надменность и кротость — два взмаха кадила,
И Петр не унизится пред Иоанном,
И лев перед агнцем, как в сне Даниила.
Позволь, да твое приумножу богатство,
Ты плачешь над грешным, а я негодую,
Мечом укреплю я свободу и братство,
Свирепых огнем научу поцелую.
Весь мир для меня открывается внове,
И я буду князем во имя Господне…
О счастье! О пенье бунтующей крови!
Отец, отпусти меня… завтра… сегодня!..
Как розов за портиком край небосклона!
Как веселы в пламенном Тибре галеры!
Пускай приведут мне танцовщиц Сидона
И Тира, и Смирны… во имя Венеры.
Цветов и вина, дорогих благовоний…
Я праздную день мой в веселой столице!
Но где же друзья мои, Цинна, Петроний?..
А вот они, вот они, salve amice.
Идите скорей, ваше ложе готово,
И розы прекрасны, как женские щеки;
Вы помните верно отцовское слово,
Я послан сюда был исправить пороки…
Но в мире, которым владеет превратность,
Постигнув философов римских науку,
Я вижу один лишь порок — неопрятность,
Одну добродетель — изящную скуку.
Петроний, ты морщишься? Будь я повешен,
Коль ты недоволен моим сиракузским!
Ты, Цинна, смеешься? Не правда ль, потешен
Тот раб косоглазый и с черепом узким?
Я падаль сволок к тростникам отдаленным
И пойло для мулов поставил в их стойла;
Хозяин, я голоден, будь благосклонным,
Позволь, мне так хочется этого пойла.
За ригой есть куча лежалого сена,
Быки не едят его, лошади тоже:
Хозяин, твои я целую колена,
Позволь из него приготовить мне ложе.
Усталость — работнику помощь плохая,
И слепнут глаза от соленого пота,
О, день, только день провести, отдыхая…
Хозяин, не бей! Укажи, где работа.
Ах, в рощах отца моего апельсины,
Как красное золото, полднем бездонным,
Их рвут, их бросают в большие корзины
Красивые девушки с пеньем влюбленным.
И с думой о сыне там бодрствует ночи
Старик величавый с седой бородою,
Он грустен… пойду и скажу ему: «Отче,
Я грешен пред Господом и пред тобою».
И в горечи сердце находит усладу:
Вот сад, но к нему подойти я не смею,
Я помню… мне было три года… по саду
Я взапуски бегал с лисицей моею.
Я вырос! Мой опыт мне дорого стоит,
Томили предчувствия, грызла потеря…
Но целое море печали не смоет
Из памяти этого первого зверя.
За садом возносятся гордые своды,
Вот дом — это дедов моих пепелище,
Он, кажется, вырос за долгие годы,
Пока я блуждал, то распутник, то нищий.
Там празднество: звонко грохочет посуда,
Дымятся тельцы и румянится тесто,
Сестра моя вышла, с ней девушка-чудо,
Вся в белом и с розами, словно невеста.
За ними отец… Что скажу, что отвечу,
Иль снова блуждать мне без мысли и цели?
Узнал… догадался… идет мне навстречу…
И праздник, и эта невеста… не мне ли?!
Николай Гумилёв
В сообщении использованы материалы сайтов pravoslavie.ru, azbyka.ru, stsl.ru
